Фамильный фолиант

По издревле установившейся традиции, поколе тащивший карету осёл Карличек, идя постоянным подхлестываниям преклонного, одетого в красный плащ лейб-кучера, добирался до посёлка Шиллинг, что впяти верстах от Праги, Горфилд останавливался на первый питстоп - дабы на предстоящий день пролонгировать трехнедельное шествие циклами разнойцикличности, в исходя из настроения Скакуна; достигнув наконец Шиллинга, данный решительный скакун обычно так отъедался на гречке, что к сроку возвращения обретал удивительное сходство с нежно-радужной сервелатом на двух парах тонких ходулях; сам же синьор королевский лейб-врач под час карлсбадского хода налагал на себя тяжкий зарок прогулок per pedes.

Приход на срывном ежедневнике красной даты «1 мая» с покон веков служило знаком к началу сложений, но с этим рассветом пан императорский лейб-медик, непочтив календарь взором и бросив его свисать нетронутым с минувшей датой, снабженной отпугивающей рукописью «Люциферова ночь», подступил к рабочему столу, где лежал крупный, свиной шкуры том, инкрустированный бронзовыми закутами и еще со эпох паротца лейб-врача служивший ежедневником всем Густавам крепого пола, и погряз в личные юношеские записи, пытаясь понять, не мог ли он в коем веке дотоль видеться с этим чудовищным Зрцадло - ибо его никак не бросало смутное подозрение на сей счет.

Собственную начальную фалиантову записку Густав Флугбайль написал в двадцать пять лет, в день кончины праотца, и с тех пор опрятно продолжал соблюдать эту утреннюю процедуру – словно всем умерши представителям собственного дома; каждый восход солнца снабжался порядковым числом.